Чтение детям о служебных собаках. Сочинение на тему мое любимое животное собака

Глубокой осенью я отдыхал на Волге под Саратовом. На соседней базе отдыха жила беспривязно огромная овчарка. Каждое утро она прибегала к домику, в котором я жил, чтобы получить от меня «завтрак». Она знала, что у меня всегда найдется для нее корм.
Однажды вечером я шел мимо базы, где жила эта овчарка, и увидел, что она лежит недалеко от дороги и внимательно следит за мной. Я окликнул ее как бы приветствуя и продолжал идти по направлению к своему домику. Когда же поравнялся с ней, она неожиданно приподнялась, прыгнула на меня и больно укусила.

Весь вечер я недоумевал о причине столь неблагодарного поступка. И совсем удивился, когда увидел собаку вновь на следующее утро у своей двери. Тогда, кажется, и понял вчерашнее происшествие: несмотря на близкое знакомство, овчарка строго соблюдала свои сторожевые функции и зорко охраняла порученную ей территорию.

Воришка

Я расскажу тебе еще об одной собаке, которая жила у моей знакомой. Собака эта была очень красивая и умная, но когда оставалась в доме одна, становилась неуправляемой. Предоставленная сама себе, она рвала занавески, грызла мебель, портила ковры. Хозяйка понимала, что так ее любимица выражает свой гнев по поводу вынужденного одиночества, и ничего не могла с ней поделать.

С некоторых пор в квартире стали исчезать блестящие мелкие вещи: золотые кольца, цепочки, сережки. Даже маленькие золотые часики куда-то пропали. Чужих людей в доме не бывало, а поиски ни к чему не приводили.

Дальнейшее проживание с собакой становилось, между тем, невыносимым и женщина решила отдать ее в другие руки.
После того, как четвероногого друга забрал новый хозяин, хозяйка решила сделать в квартире генеральную уборку. Под ковром, лежавшим на полу, она обнаружила все свои пропажи.

Рич - ревнивый пёс

Рич - огромный пес с густой черной шерстью. Внизу лапы его окрашены в светло-коричневый цвет и кажется, что он надел для фасона красивые носки. У него необычная родословная: мама - настоящая волчица, найденная в горах еще маленьким зверьком и выращенная в домашних условиях, а папа - овчар. Несмотря на таких грозных родителей, Рич в общем собака добрая. К моему приходу она всегда относится доброжелательно и даже помахивает хвостом в знак особого расположения.

Однажды я пришел к хозяйке дома на ее день рождения и она на радостях обняла меня. «Ррр-р-р», - послышалось вдруг за моей спиной. Я обернулся, и увидел угрожающий оскал рычащего на меня пса. Видимо, слишком теплый прием, оказанный мне хозяйкой, пришелся ему не по душе, и пришлось его успокаивать.
Весь вечер Рич ходил за мной по пятам, а когда все уселись за стол, он пристроился у моих ног. Мир был достигнут лишь тогда, когда я угостил его чем-то вкусненьким.

В следующее посещение Рич, едва увидев меня, вновь зарычал. Заметив, однако, что никто по отношению ко мне теплых чувств уже не выказывает, быстро успокоился.
А как ты думаешь, почему он так себя вел? Он приревновал меня к своей хозяйке.

Щенок

Когда я учился еще в школе, нам подарили прекрасного щенка. У него была широкая мордочка с большими глазами, толстые короткие лапы и темная густая шерсть.

Наш новый жилец очень любил вареную картошку и молоко. После трапезы он семенил на свою подстилку. Через некоторое время стал уже откликаться на имя, которое мы ему дали. Рос щенок быстро, и так растолстел, что стал похож на бочонок.

Однажды он все утро скулил, а затем улегся на свое место и замолчал. Я подумал, что он подавился косточкой и приоткрыл ему пасть, но он укусил мой палец. И больше не издал ни звука. Через некоторое время он умер.

Повезли жалкого пса в ветеринарную лечебницу. Там врач вскрыл тело и обнаружил, что весь живот забит глистами. А четыре длинных глиста торчали даже в горле. Они и задушили бедного щенка.

Дамка

Когда мы жили в городе Стародубе, что в Брянской области, у нас был небольшой сад с плодовыми деревьями. Чтобы поспевшие плоды не растащили, сад нужно было охранять и для этой цели нам подарили собаку. Вернее - щенка. В тот же день я соорудил для него дощатую конуру, установил ее во дворе и на ночь привязал к ней щенка. Утром его на месте не оказалось. Стащили.
Мы, конечно, попечалились, а вечером пошли в гости к родственникам. Рассказали им о нашей пропаже, и они предложили нам свою собаку по прозвищу Дамка. Дамка была небольшая, похожая и мордочкой и рыжей шубкой на лисичку.

Привели ее домой, привязали, а сами зашли в комнаты. Через некоторое время выхожу проведать - нет Дамки. Веревка с ошейником валяется на земле - значит, сама вылезла из ошейника и убежала. Однако вскоре возвратилась, и мы ее покормили. И в следующие разы, когда ей хотелось погулять, она без труда покидала свой ошейник и вновь прибегала обратно.
Дaмка была собакой тихой, не лаяла, а нам хотелось, чтобы ее голос был слышен далеко за забором. Ночью, однако, она мирно спала, а сторожить сад приходилось нам.

Однажды, правда, Дaмка сорвалась с привязи, бросилась на пожилую женщину и порвала на ней платье. Но этим она только доставила нам неприятности.

Иногда наша «охранница» убегала на несколько дней, а после этого появлялась худая, голодная и виновато виляла хвостом. Как-то она убежала в очередной раз и уже не возвратилась - больше мы ее не видели.

Злая собака

Это случилось в Казахстане, где я когда-то жил. Мне нужно было попасть в один дом, но во дворе его жила огромная злая собака. Сколько я ни стучал в окно, которое выходило на улицу, никто не откликался. Из дома, между тем, доносились голоса. Что же делать, как войти в дом?

Я подумал, что у собак, какими бы они злыми ни были, тоже бывает страх, как у людей. Открыл калитку и вошел во двор. Страшный пес с диким лаем бросился на меня, но державшая его цепь не давала возможности приблизиться ко мне. Пройти, однако, в дом я все равно не мог - тогда бы мне пришлось сократить расстояние между мной и собакой, и она могла бы схватить меня зубами. Но я решился: стал очень медленно приближаться к дому. Пес еще больше рассвирепел. До него осталось совсем немного, а я подходил все ближе и ближе. И вдруг он... попятился от меня! Я сделал шаг, другой. Теперь пес мог при желании укусить меня, но он продолжал отходить назад. До тех пор, пока я не загнал его совсем в конуру.

Рассказ о домашнем питомце. Берта - моя любимая собака.

Отгадайте загадку:
Она границу охраняет,
По следу жулика поймает,
Её пускают там, где жарко,
А звать немецкая... (овчарка)
Немецкая овчарка универсальна. Она одинаково хорошо может служить собакой-компаньоном, охранной, защитной, сыскной, служебной и караульной собакой. Успешно используется в животноводстве как пастушья собака. Чаще других пород используется на службе в армии, в полиции, для охраны государственных границ.

По некоторым данным немецкая овчарка не является однолюбом и достаточно быстро привыкает к новому хозяину, но…лично я в это не верю. Например, в городе Тольятти установлен Памятник Преданности - памятник псу, терпеливо ждавшего своих хозяев целых 7 лет. Пёс был породы немецкая овчарка.

Истории про собак

Страница 3

Ехал в автобусе. На одной остановке в переднюю дверь зашла собака, прошла по автобусу и устроилась под свободным сиденьем. Когда объявили нужную остановку, собака вышла в порядке живой очереди. Люди в автобусе стали переговариваться: "Какая умная собачка…". На что кондуктор ответила: "Она каждую пятницу ездит этим маршрутом, возле этой остановки киоск с шаурмой и по пятницам они остатки выкидывают".

Иду с работы. Есть хочется, прямо невыносимо. Понимаю, что до дома не дотерплю. Подошел к палатке с едой, купил какой-то бутерброд. Стою, жую. Рядом сидит собака и смотрит на меня грустными глазами. Пожалел я ее, оторвал кусок бутерброда и кинул на землю. А она его понюхала, носом в него потыкалась, и даже не попробовала! Посмотрел я на все это, потом на бутерброд, что у меня в руках, и как-то мне сразу расхотелось его есть – мало ли, думаю, из чего такого его сделали, что даже собака не ест! Выкинул в ближайшую урну, да пошел.

Оборачиваюсь и что я вижу? Эта хитрая бестия залезла в мусорную урну, вытащила мой бутерброд и преспокойно его доедает! Вот ведь! Этой собаке в институт надо, прикладную психологию там преподавать!

Батя рассказывал случай из практики, когда он работал участковым в полиции. Выехали на задержание особо опасных преступников, взяли с собой кучу народу, даже одного кинолога с овчаркой Джеком прихватили.

Звонят в дверь, им открывают на стандартное "соседи снизу". Собака, видимо, почувствовала начало операции и рванула вперед всех участников. Дорогу ей преграждал только тучный участковый Женя с соседнего района. Здоровенная псина пролезла у него между ног и бросилась в квартиру. Однако Женя, от неожиданности, сел на спину Джеку. Так они и въехали в притон – участковый Женя, размахивая табельным оружием и издавая истошные матерные вопли, верхом на бесстрашном Джеке.

Батя говорит, что раньше никогда не видел, как рыдают от смеха матерые преступники. В тот день даже наручники не пригодились.

Иду однажды в гости к подруге. Дворик у них чудный – закрытый, с одной стороны арка, с другой дорожка. Вхожу по дорожке и вижу: огромный пес, породы то ли черный терьер, то ли московская сторожевая, несет в зубах маленького ребенка. Что делать? Застывая от ужаса, готовлюсь визжать не своим голосом, но пес спокойно кладет ребенка в песочницу, где копошатся еще двое таких же. А сам укладывается рядом – морда на лапы, типа дремлет.

Второй малыш, оглянувшись на собаку, вылезает из песочницы и шлепает к арке – там же так интересно: люди, машины, оживленная улица… Пес из-под мохнатых бровей наблюдает. Когда до арки остается 5 малышачьих шагов, пес встает, в два прыжка догоняет "нарушителя", берет за капюшон, относит в песочницу и снова ложится ложится… Граница на замке!

То, что многие собаки, даже бродячие, переходят дорогу на зеленый вместе с людьми – давно известно, сам много раз видел. Но то, что произошло сегодня, я увидел впервые.

К перекрестку подбегает свора собак из четырех собак. Уже горит красный, но машины еще не поехали. Один молодой пес рвется перебегать, но другой, более крупный и умудренный опытом, негромко, но властно, на него гавкает. Молодой послушно возвращается и ждет с остальными, пока не загорится зеленый, и тогда вся свора спокойно и неторопливо пересекает проезжую часть. Видимо, даже собаки умнее некоторых людей, рвущихся на красный свет в надежде сберечь пару лишних секунд.

У нас в семье прибавление, которого никто не ждал. Виновником стал наш кокер-спаниель Миша. Он привел в дом кошку!

Эта история длилась неделю. Мы с Мишей выходим гулять, и тут же к нам откуда-то выходит кошка. И вот вчера он наотрез отказался идти домой, подбегал то ко мне, то к кошке. Тогда я сказала: "Ну, зови ее тоже". И пес ее действительно как-то позвал, потому что к подъезду они пошли уже вместе.

Было время, когда мы занимались обучением нашей собаки всяким трюкам прямо в квартире. Например, хорошее упражнение – приносить мячик. Дочь сидит на диване, в руке мячик, в коробке – вкусности, в качестве вкусностей – нарезанная морковь, от которой наша собака просто тащится. Дочь бросает мячик, собака не спешит бежать, прослеживает, куда покатился мяч, а затем идет доставать. Возвращается с печальной мордой: мол, не смогла достать. Дочь идет искать мячик, собака как бы идет с ней. Но, когда дочь возвращается с мячиком, то видит, как собака спокойно уплетает морковку из коробки. Ну, и кто кого дрессирует?

Вчера с подругой, выпив по два литра пива, мы решили, что будет очень смешно покрасить моего далматинца в рыжий цвет хной. Сказано – сделано. Рванули в супермаркет, купили два пакетика хны. И покрасили. Как красили – отдельная история, ибо собаке процедура окраски не очень понравилась. Но эффект превзошел все ожидания – мы реально получили леопарда. То есть белый цвет закрасился, а черные пятна остались.

А утром на первой же прогулке был просто фурор. Он гуляет у меня без поводка, и люди просто шарахались от него с требованиями убрать эту тварь. На все объяснения, что это собака, не верил никто!

Один мужик установил специальную систему, чтобы его собака не сбегала с участка: забор с датчиками и специальный ошейник. Суть устройства в том, что при приближении к забору ошейник начинает пищать, и если собака выбежит за пределы, то ее ударит слабый разряд тока.

Однажды нам подкинули щенка. И, несмотря на малый возраст, ростом он уже доставал до колена (сейчас этот монстр свободно заглядывает человеку в глаза, вставая на задние ноги). В общем, ошейник-то мы на него надели, да воспитать не успели. И мелкий куда-то удрал на весь день. Вечером вернулся домой, а в ошейнике торчала записка: "Можете его не кормить. Он уже сожрал наши тапки. Ваши соседи".

Рассказ о веселой и доброй собаке Тузике. А почему картофельная собака? Узнаете, прочитав этот интересный рассказ.

Рассказ для младших школьников, для чтения в детском саду, для семейного чтения.

Картофельная собака. Автор: Юрий Коваль

Дядька мой, Аким Ильич Колыбин, работал сторожем картофельного склада на станции Томилино под Москвой. По своей картофельной должности держал он много собак.

Впрочем, они сами приставали к нему где-нибудь на рынке или у киоска «Соки — воды». От Акима Ильича по-хозяйски пахло махоркой, картофельной шелухой и хромовыми сапогами. А из кармана его пиджака торчал нередко хвост копчёного леща.

Порой на складе собиралось по пять-шесть псов, и каждый день Аким Ильич варил им чугун картошки. Летом вся эта свора бродила возле склада, пугая прохожих, а зимой псам больше нравилось лежать на тёплой, преющей картошке.

Временами на Акима Ильича нападало желание разбогатеть. Он брал тогда какого-нибудь из своих сторожей на шнурок и вёл продавать на рынок. Но не было случая, чтоб он выручил хотя бы рубль. На склад он возвращался ещё и с приплодом. Кроме своего лохматого товара, приводил и какого-нибудь Кубика, которому некуда было приткнуться.

Весной и летом я жил неподалёку от Томилина, на дачном садовом участке. Участок этот был маленький и пустой, и не было на нём ни сада, ни дачи — росли две ёлки, под которыми стоял сарай и самовар на пеньке.

А вокруг, за глухими заборами, кипела настоящая дачная жизнь: цвели сады, дымились летние кухни, поскрипывали гамаки.

Аким Ильич часто наезжал ко мне в гости и всегда привозил картошки, которая к весне обрастала белыми усами.

— Яблоки, а не картошка! — расхваливал он свой подарок. — Антоновка!

Мы варили картошку, разводили самовар и подолгу сидели на брёвнах, глядя, как между ёлками вырастает новое сизое и кудрявое дерево — самоварный дым.

— Надо тебе собаку завести, — говорил Аким Ильич. — Одному скучно жить, а собака, Юра, это друг человека. Хочешь, привезу тебе Тузика? Вот это собака! Зубы — во! Башка — во!

— Что за имя — Тузик? Вялое какое-то. Надо было назвать покрепче.

— Тузик — хорошее имя, — спорил Аким Ильич. — Всё равно как Пётр или Иван. А то назовут собаку Джана или Жеря. Что за Жеря — не пойму.

С Тузиком я встретился в июле.

Стояли тёплые ночи, и я приноровился спать на траве, в мешке. Не в спальном мешке, а в обычном, из-под картошки. Он был сшит из прочного ноздреватого холста для самой, наверно, лучшей картошки сорта «лорх». Почему-то на мешке написано было: «Пичугин». Мешок я, конечно, выстирал, прежде чем в нём спать, но надпись отстирать не удалось.

И вот я спал однажды под ёлками в мешке «Пичугин».

Уже наступило утро, солнце поднялось над садами и дачами, а я не просыпался, и снился мне нелепый сон. Будто какой-то парикмахер намыливает мои щёки, чтоб побрить. Дело своё парикмахер делал слишком упорно, поэтому я и открыл глаза.

Страшного увидел я «парикмахера».

Надо мной висела чёрная и лохматая собачья рожа с жёлтыми глазами и разинутой пастью, в которой видны были сахарные клыки. Высунув язык, пёс этот облизывал моё лицо.

Я закричал, вскочил было на ноги, но тут же упал, запутавшись в мешке, а на меня прыгал «парикмахер» и ласково бил в грудь чугунными лапами.

— Это тебе подарок! — кричал откуда-то сбоку Аким Ильич. — Тузик звать!

Никогда я так не плевался, как в то утро, и никогда не умывался так яростно. И пока я умывался, подарок — Тузик — наскакивал на меня и выбил в конце концов мыло из рук.

Он так радовался встрече, как будто мы и прежде были знакомы.

— Посмотри-ка, — сказал Аким Ильич и таинственно, как фокусник, достал из кармана сырую картофелину.

Он подбросил картофелину, а Тузик ловко поймал её на лету и слопал прямо в кожуре. Крахмальный картофельный сок струился по его кавалерийским усам.

Тузик был велик и чёрен. Усат, броваст, бородат. В этих зарослях горели два жёлтых неугасимых глаза и зияла вечно разинутая мокрая, клыкастая пасть.

Наводить ужас на людей — вот было главное его занятие.

Наевшись картошки, Тузик ложился у калитки, подстерегая случайных прохожих. Издали заприметив прохожего, он таился в одуванчиках и в нужный момент выскакивал с чудовищным рёвом. Когда же член дачного кооператива впадал в столбняк, Тузик радостно валился на землю и смеялся до слёз, катаясь на спине.

Чтоб предостеречь прохожих, я решил приколотить к забору надпись: «Осторожно — злая собака». Но подумал, что это слабо сказано, и так написал:

ОСТОРОЖНО! КАРТОФЕЛЬНАЯ СОБАКА!

Эти странные, таинственные слова настраивали на испуганный лад. Картофельная собака — вот ужас-то!

В дачном посёлке скоро прошёл слух, что картофельная собака — штука опасная.

— Дядь! — кричали издали ребятишки, когда я прогуливался с Тузиком. — А почему она картофельная?

В ответ я доставал из кармана картофелину и кидал Тузику. Он ловко, как жонглёр, ловил её на лету и мигом разгрызал. Крахмальный сок струился по его кавалерийским усам.

Не прошло и недели, как начались у нас приключения.

Как-то вечером мы прогуливались по дачному шоссе. На всякий случай я держал Тузика на поводке.

Шоссе было пустынно, только одна фигурка двигалась навстречу. Это была старушка-бабушка в платочке, расписанном огурцами, с хозяйственной сумкой в руке.

Когда она поравнялась с нами, Тузик вдруг клацнул зубами и вцепился в хозяйственную сумку. Я испуганно дёрнул поводок — Тузик отскочил, и мы пошли было дальше, как вдруг за спиной послышался тихий крик:

— Колбаса!

Я глянул на Тузика. Из пасти его торчал огромный батон колбасы. Не коляска, а именно батон толстой варёной колбасы, похожий на дирижабль.

Я выхватил колбасу, ударил ею Тузика по голове, а потом издали поклонился старушке и положил колбасный батон на шоссе, подстелив носовой платок.

По натуре своей Тузик был гуляка и барахольщик. Дома он сидеть не любил и целыми днями бегал где придётся. Набегавшись, он всегда приносил что-нибудь домой: детский ботинок, рукава от телогрейки, бабу тряпичную на чайник. Всё это он складывал к моим ногам, желая меня порадовать. Честно сказать, я не хотел его огорчать и всегда говорил:

— Ну молодец! Ай запасливый хозяин!

Но вот как-то раз Тузик принёс домой курицу. Это была белая курица, абсолютно мёртвая.

В ужасе метался я по участку и не знал, что делать с курицей. Каждую секунду, замирая, глядел я на калитку: вот войдёт разгневанный хозяин.

Время шло, а хозяина курицы не было. Зато появился Аким Ильич.

Сердечно улыбаясь, шёл он от калитки с мешком картошки за плечами. Таким я помню его всю жизнь: улыбающимся, с мешком картошки за плечами.

Аким Ильич скинул мешок и взял в руки курицу.

— Жирная, — сказал он и тут же грянул курицей Тузика по ушам.

Удар получился слабенький, но Тузик-обманщик заныл и застонал, пал на траву, заплакал поддельными собачьими слезами.

— Будешь или нет?!

Тузик жалобно поднял вверх лапы и скорчил точно такую горестную рожу, какая бывает у клоуна в цирке, когда его нарочно хлопнут по носу. Но под мохнатыми бровями светился весёлый и нахальный глаз, готовый каждую секунду подмигнуть.

— Понял или нет?! — сердито говорил Аким Ильич, тыча курицу ему в нос.

Тузик отворачивался от курицы, а потом отбежал два шага и закопал голову в опилки, горкой насыпанные под верстаком.

— Что делать-то с нею? — спросил я.

Аким Ильич подвесил курицу под крышу сарая и сказал:

— Подождём, пока придёт хозяин.

Тузик скоро понял, что гроза прошла. Фыркая опилками, он кинулся к Акиму Ильичу целоваться, а потом вихрем помчался по участку и несколько раз падал от восторга на землю и катался на спине.

Аким Ильич приладил на верстак доску и стал обстругивать её фуганком. Он работал легко и красиво — фуганок скользил по доске, как длинный корабль с кривою трубой.

Солнце пригревало крепко, и курица под крышей задыхалась. Аким Ильич глядел тревожно на солнце, клонящееся к обеду, и говорил многозначительно:

— Курица тухнет!

Громила Тузик прилёг под верстаком, лениво вывалив язык. Сочные стружки падали на него, повисали на ушах и на бороде.

— Курица тухнет!

— Так что ж делать?

— Надо курицу ощипать, — сказал Аким Ильич и подмигнул мне.

И Тузик дружелюбно подмигнул из-под верстака.

— Заводи-ка, брат, костёр. Вот тебе и стружка на растопку.

Пока я возился с костром, Аким Ильич ощипал курицу, и скоро забурлил в котелке суп. Я помешивал его длинной ложкой и старался разбудить свою совесть, но она дремала в глубине души.

— Пообедаем как люди, — сказал Аким Ильич, присаживаясь к котелку.

Чудно было сидеть у костра на нашем отгороженном участке. Вокруг цвели сады, поскрипывали гамаки, а у нас — лесной костёр, свободная трава.

Отобедав, Аким Ильич подвесил над костром чайник и запел:

Что стоишь, качаясь, Тонкая рябина...

Тузик лежал у его ног и задумчиво слушал, шуршал ушами, будто боялся пропустить хоть слово. А когда Аким Ильич добрался до слов: «но нельзя рябине к дубу перебраться», на глаза Тузика набежала слеза.

— Эй, товарищи! — послышалось вдруг.

У калитки стоял какой-то человек в соломенной шляпе.

— Эй, товарищи! — кричал он. — Кто тут хозяин?

Разомлевший было Тузик спохватился и с проклятьями кинулся к забору.

— В чём дело, земляк? — крикнул Аким Ильич.

— В том, что эта скотина, — тут гражданин ткнул в Тузика пальцем, — утащила у меня курицу.

— Заходи, земляк, — сказал Аким Ильич, цыкнув на Тузика, — чего через забор попусту кричать.

— Нечего мне у вас делать, — раздражённо сказал хозяин курицы, но в калитку вошёл, опасливо поглядывая на Тузика.

— Сядем потолкуем, — говорил Аким Ильич. — Сколько же вы кур держите? Наверно, десять?

— «Десять»!.. — презрительно хмыкнул владелец. — Двадцать две было, а теперь вот двадцать одна.

— Очко! — восхищённо сказал Аким Ильич. — Куриный завод! Может быть, и нам кур завести? А?.. Нет, — продолжал Аким Ильич, подумав, — мы лучше сад насадим. Как думаешь, земляк, можно на таком участке сад насадить?

— Не знаю, — недовольно ответил земляк, ни на секунду не отвлекаясь от курицы.

— Но почвы здесь глинистые. На таких почвах и картошка бывает мелкая, как горох.

— Я с этой картошкой совсем измучился, — сказал хозяин курицы. — Такая мелкая, что сам не кушаю. Курям варю. А сам всё макароны, макароны...

— Картошки у него нету, а? — сказал Аким Ильич и хитро посмотрел на меня. — Так ведь у нас целый мешок. Бери.

— На кой мне ваша картошка! Курицу гоните. Или сумму денег.

— Картошка хорошая! — лукаво кричал Аким Ильич. — Яблоки, а не картошка. Антоновка! Да вот у нас есть отварная, попробуй-ка.

Тут Аким Ильич вынул из котелка отваренную картофелину и мигом содрал с неё мундир, сказавши:

— Пирожное.

— Нешто попробовать? — засомневался владелец курицы. — А то всё макароны, макароны...

Он принял картофелину из рук Акима Ильича, посолил её хозяйственно и надкусил.

— Картошка вкусная, — рассудительно сказал он. — Как же вы её выращиваете?

— Мы её никак не выращиваем, — засмеялся Аким Ильич, — потому что мы работники картофельных складов. Насыпай, сколько надо.

— Пусть ведро насыплет, и хватит, — вставил я.

Аким Ильич укоризненно поглядел на меня.

— У человека несчастье: наша собака съела его курицу. Пусть сыплет, сколько хочет, чтоб душа не болела.

На другой же день я купил в керосиновой лавке толковую цепь и приковал картофельного пса к ёлке.

Кончились его лебединые деньки.

Тузик обиженно стонал, плакал поддельными слезами и так дёргал цепь, что с ёлки падали шишки. Только лишь вечером я отмыкал цепь, выводил Тузика погулять.

Подошёл месяц август. Дачников стало больше. Солнечными вечерами дачники в соломенных шляпах вежливо гуляли по шоссе. Я тоже завёл себе шляпу и прогуливался с Тузиком, напустив на своё лицо вечернюю дачную улыбку.

Тузик-обманщик на прогулках прикидывался воспитанным и любезным псом, важно поглядывал по сторонам, горделиво топорщил брови, как генерал-майор.

Встречались нам дачники с собаками — с ирландскими сеттерами или борзыми, изогнутыми, как скрипичный ключ. Издали завидев нас, они переходили на другую сторону шоссе, не желая приближаться к опасной картофельной собаке.

Тузику на шоссе было неинтересно, и я отводил его подальше в лес, отстёгивал поводок.

Тузик не помнил себя от счастья. Он припадал к земле и глядел на меня так, будто не мог налюбоваться, фыркал, кидался с поцелуями, как футболист, который забил гол. Некоторое время он стремительно носился вокруг и, совершив эти круги восторга, мчался куда-то изо всех сил, сшибая пеньки. Мигом скрывался он за кустами, а я бежал нарочно в другую сторону и прятался в папоротниках.

Скоро Тузик начинал волноваться: почему не слышно моего голоса.

Он призывно лаял и носился по лесу, разыскивая меня. Когда же он подбегал поближе, я вдруг с рёвом выскакивал из засады и валил его на землю.

Мы катались по траве и рычали, а Тузик так страшно клацал зубами и так вытаращивал глаза, что на меня нападал смех.

Душа у владельца курицы, видимо, всё- таки болела.

Однажды утром у калитки нашей появился сержант милиции. Он долго читал плакат про картофельную собаку и наконец решился войти.

Тузик сидел на цепи и, конечно, издали заприметил милиционера. Он прицелился в него глазом, хотел было грозно залаять, но почему-то раздумал. Странное дело: он не рычал и не грыз цепь, чтоб сорваться с неё и растерзать вошедшего.

— Собак распускаете! — сказал между тем милиционер, строго приступая к делу.

Я слегка окаменел и не нашёлся что ответить. Сержант смерил меня взглядом, прошёлся по участку и заметил мешок с надписью: «Пичугин».

— Это вы Пичугин?

— Да нет, — растерялся я.

Сержант достал записную книжку, что-то черкнул в ней карандашиком и принялся рассматривать Тузика. Под милицейским взглядом Тузик как-то весь подтянулся и встал будто бы по стойке «смирно». Шерсть его, которая обычно торчала безобразно во все стороны, отчего-то разгладилась, и его оперение теперь можно было назвать «приличной причёской».

— На эту собаку поступило заявление, — сказал сержант, — в том, что она давит кур. А вы этих кур поедаете.

— Всего одну курицу, — уточнил я. — За которую заплачено.

Сержант хмыкнул и опять принялся рассматривать Тузика, как бы фотографируя его взглядом.

Миролюбиво виляя хвостом, Тузик повернулся к сержанту правым боком, дал себя сфотографировать и потом повернулся левым.

— Это очень мирная собака, — заметил я.

— А почему она картофельная? Это что ж, порода такая?

Тут я достал из кармана картофелину и бросил её Тузику. Тузик ловко перехватил её в полёте и культурно скушал, деликатно поклонившись милиционеру.

— Странное животное, — подозрительно сказал сержант. — Картошку ест сырую. А погладить его можно?

Только тут я понял, какой всё-таки Тузик великий актёр. Пока сержант водил рукою по нечёсаному загривку, картофельный пёс застенчиво прикрывал глаза, как делают это комнатные собачки, и вилял хвостом. Я даже думал, что он лизнёт сержанта в руку, но Тузик удержался.

— Странно, — сказал сержант. — Говорили, что это очень злая картофельная собака, которая всех терзает, а тут я её вдруг глажу.

— Тузик чувствует хорошего человека, — не удержался я.

Сержант похлопал ладонью о ладонь, отряхнул с них собачий дух и протянул мне руку:

— Растрёпин. Будем знакомы.

Мы пожали друг другу руки, и сержант Растрёпин направился к воротам. Проходя мимо Тузика, он наклонился и по-отечески потрепал пса.

— Ну молодец, молодец, — сказал сержант.

И вот тут, когда милиционер повернулся спиной, проклятый картофельный пёс-обманщик встал вдруг на задние лапы и чудовищно гаркнул сержанту в самое ухо. Полубледный Растрёпин отскочил в сторону, а Тузик упал на землю и смеялся до слёз, катаясь на спине.

— Ещё одна курица, — крикнул издали сержант, — и всё! Протокол!

Но не было больше ни кур, ни заявлений. Лето кончилось. Мне надо было возвращаться в Москву, а Тузику — на картофельный склад.

В последний день августа на прощанье пошли мы в лес. Я собирал чернушки, которых высыпало в тот год очень много. Тузик угрюмо брёл следом.

Чтоб немного развеселить пса, я кидался в него лопоухими чернушками, да что-то всё мазал, и веселья не получалось. Тогда я спрятался в засаду, но Тузик быстро разыскал меня, подошёл и прилёг рядом. Играть ему не хотелось.

Я всё-таки зарычал на него, схватил за уши. Через секунду мы уже катались по траве. Тузик страшно разевал пасть, а я нахлобучил ему на голову корзинку вместе с грибами. Тузик скинул корзинку и так стал её терзать, что чернушки запищали.

Под вечер приехал Аким Ильич. Мы наварили молодой картошки, поставили самовар. На соседних дачах слышались торопливые голоса, там тоже готовились к отъезду: увязывали узлы, обрывали яблоки.

— Хороший год, — говорил Аким Ильич. — Урожайный. Яблоков много, грибов, картошки.

По дачному шоссе пошли мы на станцию и долго ожидали электричку. На платформе было полно народу, повсюду стояли узлы и чемоданы, корзины с яблоками и с грибами, чуть ли не у каждого в руке был осенний букет.

Прошёл товарный поезд в шестьдесят вагонов. У станции электровоз взревел, и Тузик разъярился. Он свирепо кидался на пролетающие вагоны, желая нагнать на них страху. Вагоны равнодушно мчались дальше.

— Ну, чего ты расстроился? — говорил мне Аким Ильич. — В твоей жизни будет ещё много собак.

Подошла электричка, забитая дачниками и вещами.

— И так яблоку негде упасть, — закричали на нас в тамбуре, — а эти с собакой!

— Не волнуйся, земляк! — кричал в ответ Аким Ильич. — Было б яблоко, а куда упасть, мы устроим.

Из вагона доносилась песня, там пели хором, играли на гитаре. Раззадоренный песней из вагона, Аким Ильич тоже запел:

Что стоишь, качаясь,

Мы стояли в тамбуре, и Тузик, поднявшись на задние лапы, выглядывал в окно. Мимо пролетали берёзы, рябины, сады, набитые яблоками, золотыми шарами.

Хороший это был год, урожайный.

В тот год в садах пахло грибами, а в лесах — яблоками.

С т о р о ж е в о й п е с

Глубокой осенью я отдыхал на Волге под Саратовом. На соседней базе отдыха жила беспривязно огромная овчарка. Каждое утро она прибегала к домику, в котором я жил, чтобы получить от меня «завтрак». Она знала, что у меня всегда найдется для нее корм.
Однажды вечером я шел мимо базы, где жила эта овчарка, и увидел, что она лежит недалеко от дороги и внимательно следит за мной. Я окликнул ее как бы приветствуя и продолжал идти по направлению к своему домику. Когда же поравнялся с ней, она неожиданно приподнялась, прыгнула на меня и больно укусила.
Весь вечер я недоумевал о причине столь неблагодарного поступка. И совсем удивился, когда увидел собаку вновь на следующее утро у своей двери. Тогда, кажется, и понял вчерашнее происшествие: несмотря на близкое знакомство, овчарка строго соблюдала свои сторожевые функции и зорко охраняла порученную ей территорию.

В о р и ш к а

Я расскажу тебе еще об одной собаке, которая жила у моей знакомой. Собака эта была очень красивая и умная, но когда оставалась в доме одна, становилась неуправляемой. Предоставленная сама себе, она рвала занавески, грызла мебель, портила ковры. Хозяйка понимала, что так ее любимица выражает свой гнев по поводу вынужденного одиночества, и ничего не могла с ней поделать.
С некоторых пор в квартире стали исчезать блестящие мелкие вещи: золотые кольца, цепочки, сережки. Даже маленькие золотые часики куда-то пропали. Чужих людей в доме не бывало, а поиски ни к чему не приводили.
Дальнейшее проживание с собакой становилось, между тем, невыносимым и женщина решила отдать ее в другие руки.
После того, как четвероногого друга забрал новый хозяин, хозяйка решила сделать в квартире генеральную уборку. Под ковром, лежавшим на полу, она обнаружила все свои пропажи.

Р и ч - р е в н и в ы й п е с

Рич - огромный пес с густой черной шерстью. Внизу лапы его окрашены в светло-коричневый цвет и кажется, что он надел для фасона красивые носки. У него необычная родословная: мама - настоящая волчица, найденная в горах еще маленьким зверьком и выращенная в домашних условиях, а папа - овчар. Несмотря на таких грозных родителей, Рич в общем собака добрая. К моему приходу она всегда относится доброжелательно и даже помахивает хвостом в знак особого расположения.
Однажды я пришел к хозяйке дома на ее день рождения и она на радостях обняла меня. «Ррр-р-р», - послышалось вдруг за моей спиной. Я обернулся, и увидел угрожающий оскал рычащего на меня пса. Видимо, слишком теплый прием, оказанный мне хозяйкой, пришелся ему не по душе, и пришлось его успокаивать.
Весь вечер Рич ходил за мной по пятам, а когда все уселись за стол, он пристроился у моих ног. Мир был достигнут лишь тогда, когда я угостил его чем-то вкусненьким.
В следующее посещение Рич, едва увидев меня, вновь зарычал. Заметив, однако, что никто по отношению ко мне теплых чувств уже не выказывает, быстро успокоился.
А как ты думаешь, почему он так себя вел? Он приревновал меня к своей хозяйке.

Когда я учился еще в школе, нам подарили прекрасного щенка. У него была широкая мордочка с большими глазами, толстые короткие лапы и темная густая шерсть.
Наш новый жилец очень любил вареную картошку и молоко. После трапезы он семенил на свою подстилку. Через некоторое время стал уже откликаться на имя, которое мы ему дали. Рос щенок быстро, и так растолстел, что стал похож на бочонок.
Однажды он все утро скулил, а затем улегся на свое место и замолчал. Я подумал, что он подавился косточкой и приоткрыл ему пасть, но он укусил мой палец. И больше не издал ни звука. Через некоторое время он умер.
Повезли жалкого пса в ветеринарную лечебницу. Там врач вскрыл тело и обнаружил, что весь живот забит глистами. А четыре длинных глиста торчали даже в горле. Они и задушили бедного щенка.

Когда мы жили в городе Стародубе, что в Брянской области, у нас был небольшой сад с плодовыми деревьями. Чтобы поспевшие плоды не растащили, сад нужно было охранять и для этой цели нам подарили собаку. Вернее - щенка. В тот же день я соорудил для него дощатую конуру, установил ее во дворе и на ночь привязал к ней щенка. Утром его на месте не оказалось. Стащили.
Мы, конечно, попечалились, а вечером пошли в гости к родственникам. Рассказали им о нашей пропаже, и они предложили нам свою собаку по прозвищу Дамка. Дамка была небольшая, похожая и мордочкой и рыжей шубкой на лисичку.
Привели ее домой, привязали, а сами зашли в комнаты. Через некоторое время выхожу проведать - нет Дамки. Веревка с ошейником валяется на земле - значит, сама вылезла из ошейника и убежала. Однако вскоре возвратилась, и мы ее покормили. И в следующие разы, когда ей хотелось погулять, она без труда покидала свой ошейник и вновь прибегала обратно.
Дaмка была собакой тихой, не лаяла, а нам хотелось, чтобы ее голос был слышен далеко за забором. Ночью, однако, она мирно спала, а сторожить сад приходилось нам.
Однажды, правда, Дaмка сорвалась с привязи, бросилась на пожилую женщину и порвала на ней платье. Но этим она только доставила нам неприятности.
Иногда наша «охранница» убегала на несколько дней, а после этого появлялась худая, голодная и виновато виляла хвостом. Как-то она убежала в очередной раз и уже не возвратилась - больше мы ее не видели.

З л а я с о б а к а

Это случилось в Казахстане, где я когда-то жил. Мне нужно было попасть в один дом, но во дворе его жила огромная злая собака. Сколько я ни стучал в окно, которое выходило на улицу, никто не откликался. Из дома, между тем, доносились голоса. Что же делать, как войти в дом?
Я подумал, что у собак, какими бы они злыми ни были, тоже бывает страх, как у людей. Открыл калитку и вошел во двор. Страшный пес с диким лаем бросился на меня, но державшая его цепь не давала возможности приблизиться ко мне. Пройти, однако, в дом я все равно не мог - тогда бы мне пришлось сократить расстояние между мной и собакой, и она могла бы схватить меня зубами. Но я решился: стал очень медленно приближаться к дому. Пес еще больше рассвирепел. До него осталось совсем немного, а я подходил все ближе и ближе. И вдруг он... попятился от меня! Я сделал шаг, другой. Теперь пес мог при желании укусить меня, но он продолжал отходить назад. До тех пор, пока я не загнал его совсем в конуру.

После этого я пошел по направлению к входной двери дома. Пес продолжал сидеть в конуре и даже не делал попыток воспрепятствовать мне. Вот и входная дверь. Постучал и, получив разрешение, вошел в дом. Людей оказалось в нем много, они очень шумели и поэтому не слышали моего стука в окно. Но хозяева страшно удивились, как я смог пройти черед двор мимо их злой собаки.
Закончив свое дело, направился к выходу. Хозяйка задержала меня, чтобы привязать собаку на короткую цепь. Когда я проходил по двору, она вновь рвалась и громко лаяла, но уже ничего не могла мне сделать. Я благополучно добрался до калитки и вышел на улицу.